Лесные тайнички (осень) — Николай Сладков
Весной ёлочки не было, летом не было, а осенью вдруг появилась. Раздвинула листья, травинки, высунулась из земли и удивлённо осмотрелась.Деревья роняли листья.Много-много лет прошло с тех пор, но каждую осень, в день ёлочкиного рождения, деревья вспоминают о ней и дарят ей подарки.
Осина дарит красные китайские фонарики, клён роняет оранжевые звёзды, а ива засыпает ёлочку тонкими золотыми рыбками.И стоит ёлочка растерянная, счастливая; раскинула лапки, а на ладошках подарки. И уж некуда их девать, а ей всё дарят и дарят.
И у всех на глазах становится ёлочка из колючей и хвойной мягкой и лиственной. Вся в золоте, багрянце и бронзе.
Вся нарядная и разноцветная. Не то что зимой и летом — одним цветом.
Упрямый зяблик
Октябрь так птиц пугнул, что иные до самой Африки без оглядки летели! Да не все такие пугливые. Другие и с места не тронулись. Ворона вон — хоть бы ей что! Каркает. Галки остались. Воробьи. Ну да с этими Октябрь и связываться не хочет. Этим и Январь нипочём! А вот за зябликов взялся. Потому что фамилия у них такая — Зяблик — и должны они Октября бояться.
Взялся — и всех разогнал.Один только остался. Самый упрямый.— Зяблик ты, так зябни! — рассердился Октябрь. И стряхнул термометр.А зяблик не зябнет!— Небось озябнешь! — разбушевался Октябрь. И давай зяблику под перо ветром дуть.А зяблик не зябнет! У него от озноба верное средство — тугой животок. Прыгает по веткам, как по ступенькам.
И склёвывает: то жука, то семечко. А раз животок тугой, то и температура у него нормальная птичья — плюс сорок четыре градуса! С такой температурой и в октябре май.— Холодом не пронял — голодом доконаю! — скрипнул Октябрь морозцем. И так ветром дунул, что сдул с деревьев все листья и всех насекомых.А зяблик — порх! — и на землю. Стал на земле кормиться.
Октябрь на недельку задумался, потом землю дождичком спрыснул и морозцем застудил.— Ужо тебе!Раззадорился зяблик — порх! — и наверх.— Ты землю заморозил, а я рябину мороженную клевать буду. Была не была!И стал клевать рябину.Посинел Октябрь от злости. Ветром дует. Дождём полощет. Снежком сечёт. И морозцем прихватывает, прихватывает…А зяблик не зябнет.
Рябина-то от мороза только вкусней становится!
Лесные шорохи 2
Сорока и Енот— Енот, а Енот, а ты ягоды есть любишь?— Люблю!— А птенцов и яйца любишь?— Люблю!— А лягушек и ящериц любишь?— Люблю!— А жуков и сороконожек любишь?— Люблю!— А… а червяков и улиток любишь?— Тоже люблю!— А чего же ты тогда не любишь?
— Не люблю, когда меня глупыми вопросами от еды отвлекают!
Медведь и Крот— Послушай, Крот, ты весь век в земле возишься, вот-то, поди, умываться часто приходится?
— Ой, Медведь, и не говори! Замучали меня умывания. До того часто, до того часто — два раза в год. Раз — весной, в половодье, раз — осенью, в ненастье. Завидую, косолапый, тебе: медведи, говорят, век не моются!
Желна и Сорока— Ой, Желна, что-то с Филином нашим неладно! Каждую ночь стонет и охает! Уж не заболел ли, не простудился? То хрипит, то бурчит, то ворчит словно ежом подавился!
— Что ты, Сорока, что ты! Да это он самые свои нежные песни поёт! Самые развесёлые! Молчи уж, а то услышит ещё, обидится. Тс-с!
Карась и Окунь— Охо-хо, Окунь, горемычная я рыба! Вся-то моя жизнь в грязи да в тине.
— А ты, Карась, клюнь на крючок — попадёшь в сметану…
Лисица и Заяц— Слыхал, заяц, как охотники мой лисий хвост называют? Трубой! Хи-хи-хи…— А мой заячий хвост охотники прозвали цветком. Цветком, цветиком, цветочком.— Да ну-у! А ну дай-ка мне цветочек понюхать…
— Но-но-но! Я твою лисью породу знаю! Цветок понюхаешь, а ногу откусишь. Проходи, проходи со своей трубой!
Дуб и Рябина— Ой, Рябина-Рябинушка, что взгрустнула ты?— Была я, Дуб, тонкой рябинкой, а стала сухой корягой. Ободрали меня ребятишки как липку, разделали под орех.
Ни ягод на мне, ни сучков, ни веток — хоть в костёр головой! Хоть бы ты, Дуб, меня защитил.
— Что ты, что ты! Я сам теперь, голубушка, такой, что краше в дровяной склад кладут.
Всю-то осень жёлуди с меня сшибали, камнями да палками по голове молотили. Всю душу вытрясли! Был я дубом, стал дубиной…
Сорока и Медведь— Эй, Медведь, ты днём что делаешь?— Я-то? Да ем.— А ночью?— И ночью ем.— А утром?— И утром.— А вечером?— И вечером ем.— Когда же ты тогда не ешь?— Когда сыт бываю.— А когда же ты сытым бываешь?
— Да никогда…
Ноябрь
Сыплет белый снег на чёрную землю.Всё вокруг становится пегим.Лес полосатый, как бока зебры. Борозды пашни — как клавиши у рояля.На белых речках — чёрные полыньи, на чёрных дорогах — белые лужи. На бело-чёрных берёзах чёрно-белые сороки сидят.«Приехал ноябрь на пегой кобыле».
Чёрное озеро и белые берега. Чёрные пни в белых шапках. Чёрные галки над белым полем.Белые зайцы на чёрной земле. Белые муравейники у чёрных стволов. Белые кочки на чёрном болоте.Всё двухцветное и рябое.Чёрный дом с белой крышей. Белый дым из чёрной трубы. Чёрный стог с белым боком.
Одно небо ровное — серое и глухое.Ни звонкого голоса, ни гулкого эха.Всё как-то исподволь, шёпотом, стороной.То дряблая оттепель, то упругий мороз.Сыро и серо, пусто и глухо.Полузима — полуосень, полудень — полувечер.Робко напутали, напетляли по снегу птицы и звери.А человек прошагал — как расписался.
Чётко и твёрдо — как чёрным по белому.
Почему ноябрь пегий?
Высунулась из-за леса снеговая туча, наделала в лесу переполоху!Увидал тучу Заяц-беляк да как заверещит:— Скорей, туча, скорей! Я давным-давно белый, а снегу всё нет да нет! Того и гляди, охотники высмотрят!Услыхала туча Зайца и двинулась в лес.— Нельзя, туча, назад, назад! — закричала серая Куропатка.
— Землю снегом засыплешь — что я есть стану? Ножки у меня слабые, как я до земли дороюсь?Туча двинулась назад.— Давай вперёд, нечего пятиться! — заворчал Медведь. — Засыпай берлогу мою скорей: от ветра и мороза укрой, от глаза чужого спрячь!Туча помедлила и опять двинулась в лес.— Сто-ой, сто-ой! — завыли волки.
— Насыплешь снегу — ни пройти, ни пробежать. А нас, волков, ноги кормят!Туча заколыхалась — остановилась.А из лесу крик и вой.— Лети к нам, туча, засыпай лес снегом! — кричат одни.— Не смей снег высыпать! — воют другие. — Назад поворачивай!Туча то вперёд, то назад. То посыплет снежком, то перестанет.
Потому-то ноябрь и пегий: то дождь, то снег, то мороз, то оттепель. Где снежок белый, где земля чёрная.
Ни зима, ни осень!
Источник: //stranakids.ru/lesnye-tajnichki-osen-nikolaj-sladkov/5/
Почему ноябрь пегий?
Почему ноябрь пегий?
Высунулась из-за леса снеговая туча, наделала в лесу переполоху! Увидал тучу заяц-беляк, да как заверещит:
— Скорей, туча, скорей! Я давным-давно белый, а снегу всё нет да нет! Того и гляди охотники высмотрят!
Услыхала туча зайца и двинулась на лес.
— Нельзя, туча, назад, назад! — закричала серая куропатка. — Землю снегом засыплешь — что я есть стану? Ножки у меня слабые — как я до земли дороюсь?
Туча двинулась назад.
— Давай вперёд, нечего пятиться! — заворчал медведь. — Засыпай берлогу мою скорей: от ветра и мороза укрой, от глаза чужого спрячь!
Туча помедлила и опять двинулась на лес.
— Сто-ой, сто-ой! — завыли волки. — Насыплешь снегу — ни пройти, ни пробежать. А нас, волков, ноги кормят!
Туча заколыхалась — остановилась. А из лесу крик и вой. — Лети к нам, туча, засыпай лес снегом! — кричат одни. — Не смей снег высыпать! — воют другие. — Назад поворачивай!
Туча то вперёд, то назад. То посыплет снежком, то перестанет.
Потому-то ноябрь и пегий: то дождь, то снег, то мороз, то оттепель. Где снежок белый, где земля чёрная.
Ни зима, ни осень!
|
НЕСЛУХ
Медведицы — строгие матери. А медвежата — неслухи. Пока ещё сосут — сами сзади бегают, в ногах путаются. А подрастут — беда! Медведицы любят в холодке подремать.
А весело ли медвежатам слушать их сонное сопенье, когда кругом столько заманчивых шорохов, писков, песен! От цветка к кусту, от куста к дереву — и забредут…
Вот такого неслуха, удравшего от матери, я однажды и встретил в лесу.
Я сидел у ручья и макал сухарь в воду. Был я голодный, а сухарь был жёсткий, — потому трудился я над ним очень долго. Так долго, что лесным жителям надоело ждать, пока я уйду, и они стали вылезать из своих тайничков.
Вот вылезли на пень два зверька полчка. В камнях запищали мыши, — видно, подрались. И вдруг на полянку выскочил медвежонок.
Медвежонок как медвежонок: головастый, губастый, неловкий. Увидел медвежонок пень, взбрыкнул курдючком — и боком с подскоком прямо к нему. Полчки — в норку, да что за беда! Медвежонок хорошо помнил, какими вкусными вещами угощала его мать у каждого такого пня. Успевай только облизываться.
Обошёл мишка пень слева — никого нет. Заглянул справа — никого. Сунул нос в щель — полчками пахнет. Влез на пень, поцарапал пень лапой. Пень как пень. Растерялся мишка, притих. Оглянулся кругом. А кругом лес. Густой. Тёмный. В лесу шорохи. Слез мишка с пня и потрусил дальше. На пути — камень.
Повеселел мишка: дело знакомое! Подсунул лапу под камень, упёрся, нажал плечом. Подался камень, пискнули под ним испуганные мышенята. Бросил мишка камень да обеими лапами под него. Поторопился: камень упал и придавил мишке лапу. Взвыл мишка, затряс больной лапой. Потом полизал, полизал её, да и похромал дальше.
Плетётся, по сторонам больше не глазеет: под ноги смотрит. И видит — гриб. Пуглив стал мишка. Обошёл гриб кругом. Глазами видит: гриб, можно съесть. А носом чует: плохой гриб, нельзя есть! А есть хочется…
Рассердился мишка да как треснет по грибу здоровой лапой! Лопнул гриб.
Пыль из него фонтаном жёлтая, едкая, прямо мишке в нос.
Это был гриб-пыхтун. Зачихал мишка, закашлял. Потом протёр глаза, сел на задок и завыл тихо-тихонечко. А кто услышит? Кругом лес. Тёмный. В лесу шорохи. И вдруг — плюх! Лягушка! Мишка правой лапой — лягушка влево.Мишка левой лапой — лягушка вправо.
Нацелился мишка, рванулся вперёд и подмял лягушку под себя. Зацепил лапой, вытащил из-под брюха. Тут бы ему и съесть лягушку с аппетитом — первую свою добычу. А ему, дурачку, только бы играть.
Повалился на спину, катается с лягушкой, сопит, взвизгивает, будто его под мышками щекочут. То подкинет лягушку, то из лапы в лапу перекинет. Играл, играл да и потерял лягушку. Обнюхал траву кругом — нет лягушки. Брякнулся мишка на задок, разинул рот, чтоб заорать, да и остался с открытым ртом: из-за кустов на него глядела старая медведица.
Медвежонок очень обрадовался своей мохнатой мамаше: уж она-то приласкает его и лягушку ему найдёт. Жалостно скуля и прихрамывая, он потрусил ей навстречу. Да вдруг получил такую затрещину, что разом сунулся носом в землю. Вот так приласкала! Обозлился мишка, вскинулся на дыбки, рявкнул на мать. Рявкнул — и опять покатился в траву от оплеухи.
Видит, плохо дело! Вскочил — и бегом в кусты. Медведица за ним. Долго слышал я, как трещали сучья и как рявкал медвежонок от мамашиных затрещин. «Ишь как уму да осторожности его учит!» — подумал я. Убежали медведи, так меня и не заметили. А впрочем, кто их знает. Кругом лес. Тёмный. В лесу шорохи.
Лучше уйти поскорей: ружья-то у меня нету.
|
Page 3
Источник: //ctpanni.ucoz.ru/load/sladkov_nikolaj_ivanovich/pochemu_nojabr_pegij/5-1-0-24