Диким оленям Севера угрожают дикие нравы людей

Северным оленям грозит вымирание из-за активности браконьеров

КРАСНОЯРСК, 24 января. /ТАСС/. Дикий северный олень в России распространен повсеместно: от граничащей с Финляндией Карелии до Чукотки, с берегов которой виден американский континент.

Несмотря на это ученые бьют тревогу — огромные стада поредели, все больше подвидов северных оленей попадают на страницы Красной книги.

О том, почему исчезают одни из самых многочисленных животных в Арктике, и как эту ситуацию изменить, ТАСС рассказали ведущие российские эксперты.

Вот уже тысячи лет северные олени живут в тундре и тайге Евразии: считается, что древние люди пришли в Арктику вслед за мигрирующими стадами этих копытных. Природа хорошо приспособила оленей для жизни в суровом климате, а вот жару они переносят с трудом. Животные легко находят ягель — свой основной продукт питания, даже под глубоким слоем снега, который раскапывают мощными копытами.

Еще совсем недавно ученые фиксировали огромные популяции оленей, бывало до 300 тыс. животных, собирающихся в одном месте и огромной «армией» кочующих по тундровым просторам.

Сегодня в России обитают около 1 млн. северных оленей, больше — только в Канаде.

Вот только это число вызывает сомнения, говорит координатор проектов по сохранению биоразнообразия Баренц-отделения Всемирного фонда дикой природы Иван Мизин.

Сложности подсчета

По словам Мизина, еще несколько десятилетий назад насчитывалось 2-2,2 млн.диких северных оленей, а в более ранние периоды истории их было еще больше. Сейчас два подвида этих копытных внесены в Красную книгу РФ, еще несколько — в Красные книги 23 российских регионов. В новой редакции российской Красной книги список подвидов, требующих особой защиты, будет расширен.

Мизин отметил, что теперь не проводятся общие авиаучеты, которые бы, как в советское время, охватывали все регионы. «Есть опасение, что численность дикого северного оленя, которую мы имеем, завышена. Мы не получаем достоверных данных о его численности», — пояснил он.

Так, в Мурманской области к плановым авиаучетам вернулись только сейчас, после 15 лет перерыва.

«Авиамониторинг дает самую полную картину по стадам оленей, но с 2001 года из-за отсутствия средств он не проводился», — сказал Каск.

На одном только Таймыре, где первый авиаучет прошел в 1959 году, контроль численности животных с воздуха вели «Служба урожая», «Служба оповещения о ходе миграции диких северных оленей», «Северный отряд», Госохотнадзор и заповедники. Сейчас авиаучеты на полуострове практически не проводятся из-за дороговизны — час полета вертолета Ми-8 обходится в 200 тыс. рублей.

«В европейской части страны совершенно печальная ситуация сложилась с обитающими в лесах северными оленями. Массовая вырубка лесов и беспрецедентное браконьерство привели к сокращению численности животных в пять — десять раз», — отметил Мизин.

За Уралом крупнейшая группировка диких северных оленей обитает в Красноярском крае — на Таймыре.

«Сейчас оцениваем поголовье в 400-500 тыс. голов, в 2000 году популяция диких северных оленей насчитывала до 1 млн голов. За это время она упала в два раза.

Если ситуация сохранится, то к 2020 году, по прогнозной оценке, численность популяции может снизиться до 150-200 тыс. особей.

При этом дальнейшая судьба северного оленя будет плачевна», — считает начальник научного отдела «Заповедников Таймыра» Леонид Колпащиков.

Гибнут олени по самым различным причинам: так, в последние годы в тундре сильно выросло количество волков, но основной фактор — это браконьерский промысел. На 800 тыс. квадратных километров Таймыра приходится всего четыре охотинспектора.

«Малочисленный штат охотинспекции оказался не в состоянии контролировать промысел диких северных оленей, который ведется с нарушениями сроков, объемов и способов добычи.

В целом промысловая ситуация вышла из-под контроля одновременно при увеличении неконтролируемой охоты по всему ареалу дикого северного оленя от Якутии до Ямала», — пояснил Колпащиков.

«В Якутии крупнейшая в 80-е годы яно-индигирская популяция сократилась в десятки раз — до 2 тыс. животных», — сообщил ученый секретарь Института биологических проблем криолитозоны Иннокентий Охлопков.

Ружьем и топором

По данным Колпащикова, добычу оленей на Таймыре ведут фермерские хозяйства и население соседних районов Якутии, с левобережья Енисея, из Эвенкии. Только в Норильском промышленном районе, на правобережье Енисея и в предгорьях плато Путорана на охоту осенью выезжает более тысячи охотников.

В 1971-1990 годах, когда существовала организованная промысловая система добычи северных оленей, на Таймыре браконьеры добывали до 10 тыс. голов в год. Сейчас — 45-50 тыс.

оленей (половина от всего количества добытых и погибших от различных причин животных).

«Выбивают самую продуктивную часть стада, в результате меняется половозрастная структура стада, становится меньше телят», — сказал Колпащиков.

«Таймырская популяция подвергается беспрецедентному уничтожению, с нашей точки зрения. Количество людей с оружием и снегоходами значительно выросло. Последние несколько лет появилась практика заготовки пантов и диких оленей», — отметил Мизин.

Чаще всего это происходит на речных переправах, в воде олень совершенно беззащитен. Браконьеры подходят к животным на моторках, топорами и тесаками рубят панты с рогачей, зачастую вместе с лобной костью. Множество высокопродуктивных самцов гибнет при этой варварской процедуре.

В 2016 году только в районе рек Хатанга, Хета (Восточный Таймыр) заготовлено около 20 тонн пантовой продукции.

По словам Колпащикова, на востоке Таймыра нет крупного поголовья домашних оленей, а значит, по крайней мере часть пантов могла быть нелегально добыта от диких северных оленей в весенний сезон, когда охота запрещена.

Еще одна беда — препятствия, которые вырастают на путях миграции, по котором олени кочуют на протяжении веков. Не всегда дороги, трубопроводы и другие линейные объекты возводились с учетом «потребностей» животных. В последние годы строятся путепроводы и переходы. Олени упираются в искусственное препятствие и гибнут, не добравшись до пастбища, либо становятся легкой добычей браконьеров.

Спасение для рогача

По словам Мизина, специалисты согласны, что численность дикого северного оленя «критически сокращается», и необходимы специальные меры для сохранения этого ценного животного. «В качестве первоочередной меры должно стать сокращение сроков охоты на дикого северного оленя. Охота должна вестись не с осени до весны, а только в зимние месяцы», — полагает ученый.

Эксперты отмечают падение функции государства в регулировании охоты и промысла животных. Необходимо усилить контроль за выдачей лицензий, добычей животных, восстановить систему сбора достоверной информации, в частности, при проведении всероссийских авиаучетов, контроль за вывозом сырья и оборота его на внутрироссийском рынке.

По словам Колпащикова, на Таймыре можно с помощью малой авиации провести фотосъемку основных популяций и определить не только их численность, но и половозрастной состав. Имея эти результаты, ученые в состоянии на отработанной десятилетиями модели рассчитать численность животных.

«Для спасения таймырской популяции надо организовать жесткий государственный контроль за ходом промысла, запретить весеннюю охоту на оленей и заготовку пантов», — отметил ученый, добавив, что необходимы самые жесткие меры со стороны органов Госохотнадзора по отношению к браконьерам. 

Ученые отмечают, что когда в прошлом веке начали защищать популяцию дикого оленя, организовывали промысел и всячески охраняли, то таймырская популяция возросла в численности и стабилизировалась на высоком уровне. При этом официально добывалось 2,5 тыс. тонн мяса диких оленей без ущерба для популяции.

Одной из форм сохранения генофонда диких северных оленей могут стать специальные питомники.

Так, на недавнем совещании в Петрозаводске было решено обратиться к руководству Керженского и Центральносибирского государственных природных заповедников для формирования «страхового фонда генетических линий» лесного подвида северного оленя. Кроме того, «страховой запас оленей», может быть создан на базе заповедников и зоопарков.

Источник: //tass.ru/obschestvo/3967143

Племя диких

Дикие северные олени могут угрожать экосистеме Командорского заповедника, расположенного в сотнях километров от берегов Камчатки. В начале июля его специалисты объявили о том, что на гористые острова отправилась специальная экспедиция, которая пробудет там всё лето.

Если выводы ученых подтвердятся, численность оленей, вероятнее всего, будут сокращать искусственным путем. Корреспондент портала iz.

ru поговорил с представителями научного сообщества, экологами и жителями островов, чтобы понять, чем так ценен этот удаленный заповедник, почему отстрел животных порой — единственный возможный выход, и правда ли, что северные олени иногда могут навредить природе больше, чем добыча нефти или газа.

За 200 км от Большой земли

Командорские острова — возможно, один из самых отдаленных и потому малоизвестных российских заповедников. Четыре острова находятся в Беринговом море, примерно в 200 км от побережья Камчатки.

Самыми крупными из них являются остров Медный и остров Беринга (там же, кстати, находится могила знаменитого мореплавателя). Остальные представляют из себя торчащие из воды скалы, а потому для жизни человека в принципе непригодны. Люди здесь живут лишь в одном месте — в селе Никольском, расположенном на острове Беринга.

Зато на островах гнездятся около 200 видов птиц, по большей части морских, часть из которых внесены не только в российскую, но и в международную Красную книгу. По имени одной из них — топорка, или командорского попугая — кстати, даже назван местный остров Топорок.

Среди наиболее известных сухопутных обитателей — командорский песец, тоже внесенный в Красную книгу. А в прибрежных водах обитает около 200 видов рыб и множество морских котиков, популяция которых насчитывает здесь почти 200 тыс. животных.

Кроме того, к берегам Командорских островов заплывают киты самых разных видов. 

Впрочем, еще в конце XIX — начале XX века на остров завезли несколько десятков северных оленей, чтобы снабжать мясом и молоком увеличивавшееся местное население. В заповеднике, где у них не было естественных врагов, олени чувствовали себя прекрасно — по мере того как люди покидали острова, животные дичали, стадо их увеличивалось.

Сегодня оно насчитывает до 1,5 тыс. особей — и сотрудники заповедника говорят, что олени всерьез угрожают экосистеме острова Беринга.

«Очень интересный эксперимент»

Еще в 1980-е годы специалисты оценили допустимое количество этих животных на острове в 400 особей. В 2015-м там провели перепись северных оленей и обнаружили, что его населяют от 1,2 до 1,5 тыс. животных. 

По словам сотрудников, олени вытаптывают уникальную флору, а еще неизбежно уничтожают гнезда населяющих острова птиц. На спутниковых снимках острова Беринга действительно видны образовавшиеся там проплешины.

На острове Медном северных оленей нет — и с растительностью там всё в порядке.

Чтобы убедиться в том, что проблема действительно заключается в оленях, так называемом виде-интродуценте, а попросту — чужаке, на остров летом 2018-го отправилась очередная экспедиция. Она для заповедника не первая.

 Ранее туда уже приезжали ученые, которые изучали состояние растительного покрова — в их числе был и специалист-картограф из ВНИИ Экология.

— Они выяснили, что состояние природной экосистемы и растительности на острове, где есть олени, очень сильно деградировало. Сейчас, насколько нам известно, эти исследования продолжаются. Это, безусловно, очень интересный научный эксперимент, — рассказала порталу iz.ru Анна Белоусова, заведующая лабораторией Красной книги ВНИИ Экология.

При этом олени, которые сегодня населяют Командорские острова, полностью одичавшие. Для этого животным достаточно оставаться «без присмотра» около 10–15 лет, объяснил порталу iz.ru Михаил Стишов, координатор проектов по сохранению биоразнообразия Арктики Всемирного фонда дикой природы (WWF).

— Северные олени бывают дикие и бывают домашние. Это один и тот же вид, причем домашние олени довольно быстро дичают и возвращаются к исходному, так сказать, состоянию. Это не как с коровами, тут между ними в действительности намного меньше различий, — рассказал эксперт.

«Олени реально съели всю тундру»

Похожую ситуацию сам Михаил Стишов до этого наблюдал на острове Врангеля, где проработал много лет. Туда когда-то тоже завозили домашних животных, чтобы пополнить стадо местного совхоза. Потом оленями заниматься перестали, популяция начала расти и контролировать ее численность приходилось уже самим ученым.

Плодятся олени в благоприятных условиях довольно быстро, а угрозу местному ландшафту могут представлять серьезную — и не обязательно на заповедных территориях. Сейчас, например, это происходит на Ямале, где местные оленеводы развели слишком много животных, что в итоге привело к опустыниванию территории.

— На Ямале олени реально съели всю тундру. И все эксперты, в том числе и наши, говорят, что там традиционное природопользование нанесло больший ущерб, чем разработка нефти и газа. Но убедить местных оленеводов сократить популяции очень трудно — для них это символ престижа, как счет в банке. У кого больше, тот и круче, — пояснил эксперт.

В итоге, по словам Михаила Стишова, сейчас на Ямале традиционное природопользование «наносит даже больший ущерб, чем разработка нефти и газа».

— Да, это заповедник. Но если в свое время были нарушения, если завезли виды, которые ему несвойственны, то нужно если не совсем изымать, то по крайней мере сокращать количество, чтобы они не наносили вред, — отметил Михаил Стишов.

Вопрос генетики

В целом в России северный олень не считается видом, который находится под угрозой. Исключение составляют отдельные небольшие группы: так, в федеральную Красную книгу включен особый подвид северных оленей, обитающих на островах архипелага Новая Земля.

Однако от региона к региону ситуация может меняться. Своеобразная ирония заключается в том, что одна из популяций, которые, по выражению Михаила Стишова, сейчас «чувствуют себя не очень хорошо», находится как раз неподалеку. На самой Камчатке уже не первый год говорят о сохранении и восстановлении численности дикого камчатского северного оленя.

Там сохранилось лишь несколько районов, где по-прежнему встречаются эти животные, — подвид уже включен в региональную Красную книгу. Над восстановлением популяции как раз сейчас работают в другом камчатском заповеднике, Кроноцком, где, по словам сотрудников, сохранилась единственная большая группировка этого подвида.

По словам Анны Белоусовой, не так давно его предлагали внести в Красную книгу и на федеральном уровне: так можно было бы привлечь больше внимания к проблеме и, возможно, добиться дополнительного финансирования.

Но согласовать это с Минсельхозом и департаментом охоты не удалось, поэтому в итоговом варианте списка, поданном в Минюст, этих животных нет.

На картах, где обозначены места обитания краснокнижных камчатских оленей, Командорские острова не нанесены. Тем не менее Анна Белоусова не исключила, что животные, их населяющие, могут быть связаны с этим подвидом. Например, если они принадлежат к группе, которая когда-то относилась к дикому камчатскому северному оленю, была одомашнена и вскоре попала на Командорские острова.

— Хорошо бы здесь проводить и генетические исследования. Потому что, возможно, это последние сохранившиеся олени камчатского подвида, — добавила она.

Правда, по ее словам, не исключен и другой вариант — вполне возможно, что это животные, предки которых прошли стадию одомашнивания задолго до переезда, а значит, не настолько интересны с точки зрения генетики. В любом случае, убеждена Анна Белоусова, эти животные — «интересный пример одичания», в результате которого сформировалась совершенно «отдельная, независимая группировка». 

Поднять архивы

В заповеднике порталу iz.ru рассказали, что анализом полученных на островах материалов занимаются аспиранты Нижегородского государственного педагогического университета имени Козьмы Минина под руководством кандидата биологических наук, специалиста по проблемам миграции, питания и сохранения биоразнообразия позвоночных животных Арктики Софьи Розенфельд.

Она пояснила порталу iz.ru, что в университете действительно занимаются исследованиями, связанными с северными оленями, однако в случае с животными с Командорских островов речь идет о сравнительно небольшой аспирантской работе, которая позволит установить лишь виды растений, которые, собственно, олени чаще всего употребляют в пищу.

С просьбой о проведении генетических исследований к ученым никто не обращался, однако, по мнению Софьи Розенфельд, с этой точки зрения командорские олени вряд ли окажутся особенно интересными.

Зато она, как и Анна Белоусова, считает интересным с научной точки зрения сам прецедент успешного внедрения сильного конкурента в закрытую экосистему островов.

Всё это, впрочем, не означает, что их численность в заповеднике регулировать нельзя. Если будет доказано, что олени вредят острову Беринга, наиболее вероятный способ решения проблемы — это отстрел.

«Эта охота для нас важна»

В качестве одной из возможных мер, по данным Анны Белоусовой, уже предлагалось выделить квоты на охоту для местного населения — около трети жителей острова сегодня, по данным Ассоциации коренных и малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, составляют алеуты.

Раньше охотиться на оленей можно было, купив официальную лицензию, пояснила порталу iz.ru глава регионального отделения ассоциации, представитель народа алеутов Галина Королева, которая вместе с мужем живет на острове Беринга.

Но около восьми лет назад ее полностью запретили. Между тем, хотя охота на оленей и не является традиционным промыслом, она может стать серьезным подспорьем для местных жителей.

— Эта охота для нас важна и нужна. Особенно зимой, когда иногда из-за погоды может прерываться навигация, а с ней и поставки продуктов, — рассказала Галина Королева.

Впрочем, по мнению Анны Белоусовой, в небольших количествах отстрел оленей ведется и сейчас. Но учитывая, что занимаются этим местные жители (среди которых есть не только представители алеутов, но и те, кто когда-то переехал на острова с материка) не в коммерческих интересах, внимание на такие случаи никто не обращает.

— Местные на него охотятся. Это неофициально, об этом все знают, но закрывают глаза, потому что оленей убивают не для продажи, а для еды. Сейчас действительно шла речь о том, что в принципе, поскольку численность очень высокая и местная растительность от этого страдает, можно дать местным жителям официальную квоту. При этом круглогодичной охоты там не будет, — пояснила Анна Белоусова.

И Анна Белоусова, и Михаил Стишов сходятся на том, что охота или отстрел — это наиболее вероятный и эффективный способ справиться с проблемой. Вывезти несколько сот особей на материк, по мнению Михаила Стишова, — «немыслимо сложное и дорогостоящее дело».

Впрочем, даже если меры по сокращению численности в ближайшем будущем приняты не будут, скорее всего, она пойдет на убыль в силу естественных причин. Из-за того, что животные существуют в замкнутой среде и новых особей на остров давно не завозили, качество крови и соответственно состояние стада, по словам Галины Королевой, уже начало портиться — по крайней мере так считают местные жители. 

— При большой численности олени способны всё и вытоптать, и съесть, а потом сами же начнут падать от болезней. Так что лучше поддерживать популяцию ограниченной, но в здоровом состоянии, — заключил Михаил Стишов.

Источник: //iz.ru/763102/evgeniia-priemskaia/plemia-dikikh